Беларусские госСМИ 8 августа показали интервью Александра Лукашенко журналисту и писателю Саймону Шустеру для американского журнала Time. В тот же день издание опубликовало свою статью по итогам разговора, в начале которой автор рассказал, что представители беларусского политика сами вышли на него, чтобы убедить взять интервью, и даже спрашивали, сколько это будет стоить. На этот текст болезненно отреагировала пропаганда: Шустера обвинили во лжи и даже завуалированно пригрозили ему насилием. Но почему Лукашенко так сильно хотел дать интервью западным СМИ, что его представители даже были готовы заплатить? И стал в итоге этот разговор успехом или провалом для политика? «Зеркало» спросило у экспертов.
«Яны думаюць, што можна любога журналіста ці рэдакцыю купіць»
По мнению политического аналитика информационного агентства «Позірк» Александра Класковского, у Александра Лукашенко было два основных мотива для таких активных попыток дать интервью западным журналистам. Первый — это выполнить миссию от Кремля, считает эксперт. То есть донести американским властям те условия, на которых Владимир Путин готов идти на перемирие с Украиной.
— Другая задача была ўжо ва ўласных інтарэсах Лукашэнкі, — считает аналитик. — Каб самому неяк уціснуцца ў гэтыя перамовы паміж Масквой і Вашынгтонам, заняць месца за сталом ці нават прыняць у сябе магчымы саміт. Гэта спроба паўтарыць поспех «нармандскага фармату» 2015 года, калі ў Мінску сабраліся кіраўнікі Нямеччыны, Францыі, Украіны і Расіі, а шчаслівы Лукашэнка, як ён казаў, насіў каву, бо «пілі вёдрамі». Цяпер ужо відавочна, што гэты варыянт адпаў. Мы ведаем, што найхутчэй Трамп і Пуцін сустрэнуцца на Алясцы. Але нейкі час інтрыга захоўвалася, Масква таксама падтрымлівала гэтую ідэю, пра што казаў [прэс-сакратар прэзідэнта Расіі Дзмітрый] Пяскоў. Таму пэўныя спадзяванні ў Лукашэнкі былі.
Такие мотивы, считает собеседник, и могли сподвигнуть чиновников «теребить» редакцию журнала Time. Но почему дошло до предложения денег за интервью?
— Гэта ўжо адлюстроўвае ментальнасць беларускага кіраўніцтва: яны думаюць, што можна любога журналіста ці рэдакцыю купіць за грошы, гэтаксама, як за грошы прапагандысты беларускага рэжыму гатовы што заўгодна напісаць. Яны экстрапалююць гэта і на замежныя медыі, і тут, безумоўна, памыляюцца, — констатирует аналитик.
При этом в статье Шустера пропаганду возмутило прежде всего то, что он рассказал о внутренней кухне подготовки к интервью, считает Класковский.
— Яны былі раздражнёныя, што Шустэр напісаў артыкул са сваімі ацэнкамі пра дыктатара і гэтак далей, паказаў Лукашэнку не ў самым лепшым святле. Таксама раскрыў гэтую кухню кантактаў з амерыканскім бокам, падкрэсліў, што галоўнай задачай [беларускага палітыка] было быць нейкім звязуючым звяном паміж Крамлём і Вашынгтонам. Усё гэта неяк прыніжала Лукашэнку, выстаўляла яго як васала Крамля. У прыватнасці, з вуснаў Наталлі Эйсмант, прэс-сакратаркі Лукашэнкі, прагучаў красамоўны выраз, маўляў, мы думалі, што маем справу з сур’ёзнымі людзьмі. У ім адлюстроўвалася незадавальненне, — отмечает аналитик. — А той пікантны момант, што прапаноўваліся грошы, думаю, іх не вельмі бянтэжыць. Зноў жа, гэта лад мыслення беларускага кіраўніцтва, што за грошы можна ўсё купіць і прадаць. І таму, напэўна, яны нават і не адчуваюць, што гэта непрыгожа.
Общий эффект от интервью, по мнению Класковского, получился ограниченным и не таким, на какой, вероятно, рассчитывали власти. Так, его основной аудиторией стали беларусы, а не иностранные читатели, считает он.
— Калі яно і спрацавала, то толькі на ўнутраную аўдыторыю, дакладней, на яе частку — на цвёрды электарат Лукашэнкі. У іх вачах ён паўстаў менавіта такім, якім яму хочацца выглядаць. Публіка з апазіцыйнымі поглядамі, канешне, пасмяялася з многіх яго выказванняў — напрыклад, пра тое, што ён не ведаў, што Пуцін нападзе на Украіну з беларускай тэрыторыі. Канешне ведаў, там была шматмесячная падрыхтоўка, і беларускі бок садзейнічаў і лагістычна, і іншым чынам. Тут, груба кажучы, Лукашэнка прыкідваецца шлангам, — отмечает аналитик. — Што датычыцца замежнай аўдыторыі, то тут апрыёры нельга было разлічваць на вялікі эфект. Беларускія ўлады падводзіць неразуменне спецыфікі працы заходніх медыяў. Яны думаюць, што гэта як у Беларусі: калі выступіў Лукашэнка, дык усе дзяржаўныя СМІ гэта паўтараюць. А на Захадзе медыі працуюць іначай. Сайман Шустэр не проста не сказіў інтэрв'ю, але і напісаў артыкул, дзе даў сваю ацэнку. І таму заходні чытач будзе найперш чытаць ягоны тэкст, бо відэа на рускай мове для англамоўнай ці замежнай публікі недаступнае. А ў тым артыкуле ацэнкі для Лукашэнкі не вельмі прыемныя. Так што ад пачатку не пралічылі, што яно будзе выглядаць менавіта так. І таму разлік на прапагандысцкі эфект для заходняй аўдыторыі быў апрыёры памылковы.
«Это еще больше дискредитирует Лукашенко»
По мнению директорки Центра новых идей Леси Рудник, такие попытки Лукашенко добиться интервью у американского журналиста совпадают с траекторией, которую занял политик по отношению к США.
— Думаю, он пытается найти свое место между Россией и США, при этом поддерживая РФ. Но видны попытки добиться хотя бы какого-то доверия со стороны администрации Трампа, чтобы быть, скажем, «мессенджером» — передатчиком информации между Путиным и президентом США. Это роль не медиатора, а, скорее, посредника в разговорах, которой Лукашенко пытается добиться уже достаточно долго, — отмечает собеседница. — Мне кажется, он рассчитывает, что новая администрация Трампа принесет ему по щелчку смену имиджа, но это вряд ли получится. К тому же, думаю, есть надежда выйти сухим из воды: может быть, на снятие санкций или возвращение дипломатов [западных стран в Минск].
Именно для этого, считает Рудник, и отпускались политзаключенные, и предпринимались попытки появиться в американском медиа.
— А почему [предложили] деньги? Наверное, потому что не знают, как это работает в западных СМИ. Возможно, у них действительно очень слабое понимание таких процессов, — предполагает экспертка.
Еще одна причина такого сильного желания попасть в западные СМИ, считает Рудник, — это стремление Лукашенко расширить свои международные контакты и получить медийное внимание, которого ему не хватает.
— Голос в западных СМИ есть у Тихановской, она постоянно появляется там. Это создает дисбаланс: вроде бы Лукашенко контролирует ситуацию, выпускает политзаключенных по уговору с Западом, но при этом совершенно отсутствует в медиа со своим голосом. Мне кажется, это тоже часть стратегии — «отзеркаливать» то присутствие, которое есть у Тихановской, и пытаться отжимать какие-то позиции в медийном смысле, — говорит она.
По мнению директорки ЦНИ, опубликованные детали того, как сами чиновники добивались интервью и даже предлагали за него платить, действительно напрягли пропаганду.
— Думаю, они боятся, как это будет выглядеть в глазах сторонников Лукашенко, и в первую очередь в глазах чиновников. Одна история — что на Лукашенко большой медийный запрос, а вторая — что мы попытались заплатить, чтобы у него взяли интервью. Это очевидная имиджевая история, причем именно имиджа среди чиновников. Потому что я не думаю, что это интересует широкое общество в Беларуси, — рассуждает собеседница. — Понятно, что это еще больше дискредитирует Лукашенко в глазах интересующихся политикой и тех, кто не является его сторонником. Для поддерживающих тоже странная история, потому что оказывается, что нет такого интереса к политику. Это дополнительный укол в работу, наверное, Эйсмонт и ее ближайшего окружения, которое помогало сделать это интервью.
Рассуждая о влиянии интервью, Леся Рудник отмечает: хотя с ее точки зрения эта ситуация скорее неудачная, сам факт разговора Лукашенко с американским журналистом достаточно значим.
— Плюс-минус все западные чиновники, которые занимаются Беларусью, конечно же, прочитали это интервью и пытаются вынести оттуда какие-то смыслы, — считает она. — С точки зрения режима, это для них, наверное, бонус. Мы делаем регулярные исследования образа Беларуси в международных СМИ, и последние два года упоминание Лукашенко в западных СМИ просто огромное, оно в пять раз превышает число упоминаний Тихановской. Но это интервью — новый виток, в котором мы видим уже непосредственно голос Лукашенко, а не просто упоминание [с припиской] «диктатор». Это совсем другое. Посмотрим, что будет дальше. Может быть, это задаст какой-то тренд [на новые интервью с западными медиа]. Но, скорее всего, это будут журналисты вроде Стива Розенберга из Би-би-си, который уже делал с Лукашенко интервью, или Такера Карлсона.
